Форум » Пресса о ЦАТРА » Рецензии на "Школу любви" » Ответить
Рецензии на "Школу любви"
tarmy: Подсолнухи к юбилею Людмилы Касаткиной Театр Российской армии показал премьеру спектакля "Школа любви" в постановке Андрея Житинкина. За новым названием скрывается роман Колина Хиггинса "Гарольд и Мод", уже не один год утоляющий профессиональный голод соскучившихся по ролям актрис старшего поколения. На этот раз инсценировка сделана к 80-летию народной артистки СССР Людмилы Ивановны Касаткиной. Она играет свою ровесницу – забавную и склонную к эксцентрическим поступкам (например, эпизод с рогаткой) пожилую даму по имени Мод, которая знакомится на кладбище с не менее странным, покушавшимся на самоубийство молодым человеком Гарольдом. Мама юноши (эту роль играет Лариса Голубкина) мечтает поскорее женить его, однако Гарольд и Мод так прикипают душой друг к другу, что и жить друг без друга не могут. Нет-нет, никакой такой любви со всеми вытекающими из нее последствиями в этой истории нет, только встреча двух одиночеств. Андрей Житинкин, известный своими спектаклями о всяких тайных страстях и соблазнительных пороках, в военном театре поставил свое, наверное, самое целомудренное и дисциплинированное театральное произведение. Хотя и не лишенное присущей почерку этого режиссера эмоциональной цветистости. А в финале появляются и собственно цветы – те самые подсолнухи, которые так мечтала увидеть Мод. В итоге героиня умирает. Но, разумеется, оставляет в жизни Гарольда свет и надежду на все самое хорошее, доброе и прекрасное. А иначе Людмила Касаткина, одна из самых оптимистичных героинь советского кино, за эту роль и не взялась бы. ПАВЕЛ Ъ-СИГАЛОВ, "Коммерсантъ", 23.01.2006
Ответов - 21, стр:
1 2 All
tarmy: Под сенью фикусов в цвету "Школа любви" в Театре Российской армии Свою малую сцену Театр Российской армии любит время от времени использовать для актерских бенефисов, и премьера «Школы любви» не стала исключением. Спектакль Андрея Житинкина по роману Колина Хиггинса «Гарольд и Мод» задумывался для того, чтобы дать возможность проблистать народной артистке Советского Союза Людмиле Касаткиной. Но душевных сил при этом ни актерами, ни режиссером, к несчастью, затрачено не было ни на копейку, и в результате бенефис обернулся полным пшиком. Если в практике прошлых столетий бенефициантка получала солидные барыши от каждого сыгранного спектакля, то в наше время актерская прибыль уже не измеряется в денежном исчислении. Бенефициант жадно кормится зрительской любовью, а сам бенефис, как правило, устраивается для того, чтобы потешить актерское тщеславие, доказать артисту, что он не забыт. Нужную дозу зрительских аплодисментов и цветов Людмила Касаткина от «Школы любви», разумеется, получит, но лучше бы ей выбрать для этих целей другой, более подходящий способ. Потому что сохранять любовь к актрисе Касаткиной, сидя на спектакле Андрея Житинкина, покажется трудным даже для самых верных ее поклонников – ну разве что за былые ее заслуги. "Кто так тонко, искренне верно может рассказать о муках любви, как не актриса, чья жизнь изначально подчинена этому великому чувству?» — восклицает, заламывая руки, программка «Школы любви». Не возьмусь судить, чему изначально подчинена жизнь Касаткиной, но «Гарольд и Мод» вообще-то рассказывает скорее о нелюбви, чем о любви. Гарольд (здесь его катастрофически плохо играет актер Анатолий Руденко) – это молодой парнишка, который не менее пятнадцати раз инсценировал свое самоубийство, чтобы насладиться реакцией матери (Лариса Голубкина). Мод – это не менее одинокая 80-летняя старуха, состоящая с этим черствым и равнодушным миром примерно в таких же сложных отношениях, но умеющая оставаться свободной, несмотря ни на что. Удивительно ли, что эти два странных создания, вступив в заговор против этого гнусного мира, где правит нелюбовь, в результате полюбят друг друга странной любовью. Лучше всего Касаткиной, которая исполнила роль эксцентричной графини Мод, даются гордые повороты головы и встряхивание седой копной волос, совершенно необходимые для срыва аплодисментов в зале. Что касается остального, то она смотрится на сцене абсолютно беспомощной по одной простой причине: ее оставили без помощи. Режиссер Житинкин не предпринял даже самой ничтожной попытки выявить достоинства актрисы. Все, что он сделал в ходе работы над спектаклем, — это раздал мобильные телефоны персонажам и аккуратно вписал слово «Интернет» и «плейер» в сценарий. Осовременил старую историю, так сказать. После этого он при помощи художника Андрея Шарова расставил на сцене кадки с фикусами-мутантами (размером с пальму, никак не меньше), одел актеров в потрясающие по своей безвкусице костюмы и рассказал им, из-под какого фикуса каждый из них должен провозгласить ту или иную реплику. Дело-то нехитрое. По ходу спектакля выяснится, впрочем, что даже с этим беда. Относясь к житинкинской «Школе любви» так, как к ней и полагается относиться (то есть как к откровенной халтуре), актеры не взяли на себя труд выучить роли, и потому все как один безбожно врут текст, а больше всех – сама Людмила Ивановна. Житинкин с актерами, видимо, так торопились выпустить спектакль, что ухитрились насажать орфографических ошибок даже в имени Колина Хиггинса (Colin Higgins), поименовав его на афише Коллином с двумя «л». Мелочь, конечно. Но и во всем остальном они проявили себя не меньшими двоечниками. Глеб Ситковский, "Газета", 23.01.2006
tarmy: В сказке скрипнула дверь Спектакль «Школа любви» не слушался актеров. Даже Людмилу Касаткину В Театре армии прошла премьера спектакля «Школа любви» по пьесе Колина Хиггинса и Жан-Клода Каррьера «Гарольд и Мод». 80-летнюю графиню Матильду, в которую влюбляется молодой герой, сыграла прима театра Людмила Касаткина. Поставленная Андреем Житинкиным «Школа любви» явно не задалась с самого начала. Бывают такие несчастливые постановки, которые в день премьеры уже кажутся безнадежно развалившимися. Не вовремя скрипят и хлопают двери. Сценограф Андрей Шаров придумал щелястый забор-загон, странную огромную конструкцию из белых ленточек, изображающую дерево, пару кадок с гигантскими фикусами, разъезжающими туда-сюда на колесиках. Декорации должны меняться примерно каждые пятнадцать минут, изображая то дом Гарольда, то квартиру Мод, то кладбище. Перемены декораций превращаются в долгое и хлопотливое мероприятие: кто-то обо что-то спотыкается, занавесы заедает, двигающиеся кадки с огромными искусственными фикусами угрожающе кренятся. Фигуры, которые должны исчезать в полной темноте, как назло прекрасно видны из зрительного зала. Реквизит упорно не слушается актеров. Доходит до анекдота: по сюжету Гарольду надо открыть бутылку шампанского (и это важно), а пробку как назло заело. Приходится говорить реплику помимо реальности происходящего. Текст постоянно застревает на зубах у актеров, и вместо непринужденной блестящей беседы, обмена парадоксами и шутками возникает что-то вымученное, бредущее на ощупь и впотьмах. Мод (Людмила Касаткина) забывает целые куски роли, а ее партнеры зачастую отвечают на вопросы, которые она не задавала, или произносят реплики, никак не связанные с ее высказываниями. С пьесой Колина Хиггинса и Жан-Клода Каррьера «Гарольд и Мод» (написанной по мотивам одноименного романа Хиггинса) Москва впервые познакомилась во время гастролей театра Жан-Луи Барро. Для советского времени пьеса была весьма необычна. Молодой человек влюбляется в женщину, которой исполнилось 80 лет. При этом сам молодой человек довольно необычен: он пугает домашних угрозами, что повесится… Его любимое занятие – ходить по кладбищам, где он и познакомился с той самой старушкой. И вот, придя домой, он сообщает матери, что на этой старушенции он собирается жениться. Барро поставил спектакль о настоящем чувстве, лишенном всякого привкуса сенсации и геронтологии. Как записывал в своей книге благодарный зритель спектакля знаменитый режиссер Анатолий Эфрос: «Это была не больше, чем любовь бабушки и внука, точнее не меньше, чем подобная любовь. Вероятно, не один человек в мире не знает, что это такое – любовь малыша к своей бабушке, в результате которой он часто познает все секреты жизни, поэзию ее, всю жажду жизни». Андрей Житинкин увидел в сюжете Хиггинса только повод для разного рода штучек и трюков. Исполнители ролей Гарольда (Анатолий Руденко) и Мод настолько сосредоточены сами на себе, что «заинтересоваться» партнером им просто некогда. Общаясь с Мод, говоря ей о любви, Гарольд упорно смотрит в зрительный зал (видимо, ища сочувствия и поддержки). Сама Мод больше сосредоточена на том, чтобы вспомнить ускользающий текст роли, чем на общении с молодым партнером. Из истории о «необычной любви» таким образом вычитается главное – сама любовь и остается только «необычность» пикантной ситуации, когда юноша упорно издевается над матерью и всеми приглашенными невестами и с удовольствием общается с экстравагантной старушкой. Худшие сцены спектакля – собственно сцены общения двух героев. Самой забавной стала проходная сценка, где очередная кандидатка в невесты (всех трех девушек играет Екатерина Климова) – юная актриса – изображает деланную интонацию Ренаты Литвиновой, ее закатывания глаз и манерные жесты. Пафосный финал, когда возле умирающей героини Гарольд должен кричать глубоко патетическое: «Мод, не умирай!» – угрожающе растянулся. Гарольд все кричал и кричал, а занавес, видимо, заело. Но – велик театральный Бог! – в минуту, когда все отчаялись и герой точно уже не знал, что делать, красные кулисы благополучно закрылись. ОЛЬГА ЕГОШИНА, "Новые известия", 23.01.2006
tarmy: Утраченная старость Людмила Касаткина сыграла любимую героиню хиппи Свой юбилей актриса отпраздновала в прошлом году, но бенефисный спектакль, без которого театральное торжество неполно, выпущен лишь сейчас. Выбор Касаткиной оказался разумен и соразмерен: «Гарольд и Мод» Колина Хиггинса. Историю об удивительной старухе, живущей по заповеди «Люби -- и делай что хочешь» (эти слова, как известно, сказаны не каким-нибудь веселым вольнодумцем, а блаженным Августином, величайшим из отцов западной церкви), у нас знают тридцать лет. Бесшабашную Мод, которая угоняет машины, освобождает тюленя из зоопарка и дерево из бетонной клумбы, пьет шампанское, курит марихуану, а также обучает радоваться и любоваться жизнью подростка Гарольда, одержимого манией самоубийства, семидесятитрехлетняя Мадлен Рено сыграла на московских гастролях «Компании Мадлен Рено -- Жан-Луи Барро» 1976 года. Она была великолепна, и роль стала желанной для всех старых актрис, умеющих поддерживать хорошую физическую форму. Пьеса, которую Колин Хиггинс (1941--1988, причина смерти -- СПИД) сделал из своего романа при помощи Жан-Клода Каррьера, пошла повсеместно: оторва Мод в качестве героини бенефисов потеснила на нашей сцене эксцентричную, но стопроцентно респектабельную миссис Сэвидж. При этом роман, входивший в обязательный круг чтения американских хиппи, у нас опубликован так и не был. Когда его через десять лет после смерти автора наконец издали, выяснилось, что произведение это, конечно, идеологически выдержанное, но сугубо эпигонское. Пьеса лучше, потому что проще и без претензий. Жизнеучительные заповеди отходят на третий план и не очень принимаются всерьез: «Конфуций сказал: "Недостаточно выбрать правильный путь. Сделай так, чтобы он был приятным". -- «Это сказал Конфуций?» -- «Поскольку Конфуций был очень мудрым, он наверняка это сказал». Театральная Мод -- проказница и беззаконница, не лишенная сентиментальности, седовласая Пеппи Длинныйчулок для одиноких тинейджеров; то есть такой ее всегда играли. Людмила Касаткина в силу своей органики сместила акценты. Для меня ее лучшей ролью была, есть и навсегда останется Багира в мультфильме Романа Давыдова «Маугли» (1973). Работа аниматоров и голос актрисы, высвобожденная роскошь ее интонаций соединились наилучшим образом. Такая медовая вкрадчивость, такое звонкое веселье, такая дикая, мгновенно вспыхивающая ярость вряд ли поддаются оправданию на драматической сцене, но нарисованной пантере они пришлись впору. Мод в исполнении Касаткиной унаследовала от Багиры нечто важное: не хищность, разумеется, но спокойную уверенность -- если я хочу поступить так, то кто же мне помешает? -- и полную непредсказуемость следующего поступка. Внутреннюю силу, исключающую вопросы «кто вам позволил?» и «по какому праву?». Полицейский Бернар (Андрей Новиков) ее побаивается не зря: она, при всем своем благодушии, действительно умеет быть опасной. Отношения актрисы с ролью могли сложиться очень интересно -- этого не случилось, спектакль не удался. Бенефициантов ни в чем упрекать не принято, но один упрек все же приходится адресовать непосредственно Людмиле Ивановне Касаткиной: она слишком хорошо выглядит. Героине Хиггинса семьдесят девять, и своего возраста она не скрывает: это хороший возраст, хотя бы тем, что в нем естественней всего умирать («В семьдесят лет еще слишком рано, в восемьдесят пять уже не двигаешься»). Касаткина допустила ошибку, отказавшись от запрограммированного автором контраста между веселой жизненной энергией Мод и ее очевидной старостью. Женская привычка молодиться взяла свое. В борьбе желаний -- как можно лучше смотреться и как можно точнее сыграть -- победило первое. Уложенные волосы, отличный грим, никаких морщин -- ну да, такой Мод вполне еще по силам залезть на дерево или отбить чечетку, что тут удивительного. Скорее странно, что она не умеет по-мальчишечьи свистнуть в два пальца (когда это нужно сделать, Касаткина отворачивается, и свист раздается из-за кулис, а она потом стирает с губы несуществующую слюнку). И еще более странно, что она вообще свистит, лазит по деревьям, угоняет машины: зачем все это нужно элегантной пожилой даме, в нищету которой так же трудно поверить, как и в возраст? От ошибки актрису мог бы уберечь режиссер Андрей Житинкин, но он этого не сделал. Он вообще много чего не сделал: не выстроил характеры, ограничившись штампованными обозначениями «полицейского вообще» и «священника вообще»; не счистил с исполнителей накипь наигрыша (особенно обидно за Ларису Голубкину -- мадам Чейзен), не помог Анатолию Руденко, играющему Гарольда, избавиться от фальшивых интонаций. При всей симпатии к молодому актеру следует сказать, что он провалил роль и лишь затруднил работу Касаткиной. (Продолжение ниже...)
tarmy: ... Постановка Житинкина -- топорная, аляповатая и, кажется, глубоко равнодушная работа. Зал, за исключением наиболее отзывчивых доброжелателей и клаки, оживляется лишь дважды. Первый раз -- когда остроумная актриса Екатерина Климова наделяет одну из невест Гарольда, идиотку из театральной студии, голосом и повадками Ренаты Литвиновой: пародия получается куда точней и ярче, чем у Максима Галкина (впрочем, и прелестнейшую Климову режиссер сумел обкорнать: двух прочих невест она играет на грубых штампах). Второй раз -- когда Гарольд-Руденко в финале открывает шампанское. Хлопок пробки зал встречает аплодисментами, как удачную репризу: ура, спасибо, наконец хоть что-то настоящее. Свой спектакль Андрей Житинкин назвал «Школа любви»; программка утверждает, что он сам написал пьесу по роману Хиггинса, перенеся действие «Гарольда и Мод» в наши дни. Перенос, как я понимаю, заключается в том, что: а) брачное агентство, ищущее невест для Гарольда, работает не с ЭВМ, а с Интернетом; б) мадам Чейзен говорит со своими подругами не по обычному, а по мобильному телефону; в) Гарольд, демонстративно гнушающийся условностями, надевает к черным ботинкам не зеленые, а красные носки. Прочие отличия пьесы Житинкина от пьесы Хиггинса и Каррьера нужно искать уже не с лупой, а с микроскопом. Я не сомневаюсь, впрочем, что грамотный режиссер сделал все необходимое, чтобы избежать формального обвинения в плагиате -- самом пошлом из преступлений. Декорации Андрея Шарова так же безвкусны, как обычно, и отдельного разговора удостоены быть не могут. Александр СОКОЛЯНСКИЙ, "Время новостей", 23.01.2006
Велюров: Мдаааа............
frankly: я тока половину выложенного осилила...
Jane: Извините, но я согласна со многими высказываниями!!!
tarmy: Jane пишет: цитатаИзвините, но я согласна со многими высказываниями!!! Жень, там, уверенна, есть сраведливые вещи, но остальное, знаешь, порой даже оскорбительно... Это не рецензии, а прямо пасквили какие-то.
Jane: Саш, я была всего на одной репетиции, но представление о "работе" Житинкина у меня сложилось очень четкое... И вот что хочу сказать - при такой "работе", хороших рецензий быть не может!!!
tarmy: Jane, так я же не о Житинкине, я о тоне рецензий, и о глупости. Критикам может эта "работа" не понравиться, но соблюдать какие-то приличия все же надо. С другой стороны, скажи мне, пожалуйста, какое отношение причина смерти К.Хиггинса имеет кспектаклю? А как можно так наезжать на Касаткину, в таких выражениях?
Jane: Сань, готова продолжить диалог вечером по телефону Есть разговор...
Велюров: Jane пишет: цитатаЕсть разговор... Опять интриги!
Jane: Вась, без этого нельзя
tarmy: Велюров пишет: цитатаОпять интриги! А как же-с, театр ведь. Jane, предложение принято.
tarmy: В любви все возрасты проворны Людмила Касаткина в премьере ЦАТРА Традиция постановки бенефисных спектаклей для наиболее ярких звезд отечественной сцены у нас никогда не прерывалась, а в последние сезоны ее проявления даже участились. Хотя здесь важна одна очень существенная деталь - хорошо, если спектакль не просто выстроен вокруг одного персонажа, а представляет собой достаточно гармоничное зрелище. Тогда он способен убить сразу двух зайцев - признаться в любви бенефицианту и представить качественное действо, каждому участнику которого есть что сказать. Спектакль Театра Российской Армии "Школа любви", по счастью, получился именно таким. Название "Школа любви" обманчиво в своей новизне. На самом-то деле в основу постановки легла вещь, достаточно известная в театральном мире - роман Коллинза Хиггинса "Гарольд и Мод". Что ново, так это инсценировка, а вернее, практически оригинальная пьеса, сочиненная по мотивам романа режиссером Андреем Житинкиным. Она, впрочем, отнюдь не ломает сюжетных концепций, просто перебрасывает известную историю в наши дни, где задействованы мобильные телефоны и компьютеры, а невест для Гарольда его мать ищет в Интернете. Главное же остается неизменным - внезапная и странная любовь юного Гарольда к 80-летней Мод и все накрученное вокруг этого нестандартного романа. Из этой истории можно сделать как водевиль, так и слезную мелодраму. Житинкин настаивает на жанре трагикомедии с явным сентиментальным налетом. И кажется, это идет прежде всего от личности актрисы, исполнительницы роли Мод, - Людмилы Касаткиной, которой неинтересно играть просто забавный, хотя и местами лирический анекдот. Андрей Житинкин известен как мастер острой театральной формы и всяческих экстравагантных зрелищ. Но на сей раз он решил этим отчасти пренебречь, крупным планом подав зрителям не столько режиссера, сколько артистов, которые составили весьма сплоченный и гармоничный ансамбль. Правда, вообще без "формы", конечно же, не обошлось, и в этом немалая заслуга сценографа и художника по костюмам Андрея Шарова, постоянного соавтора Житинкина. Сцена ограничена по периметру каким-то дощатым строением с попеременно открывающимися дверями, в середине - нечто похожее на стог сена. По бокам - два странного вида фикуса, заменяющие спинки кресел. При известной трансформации этот нехитрый антураж, находящийся на стыке реальности и фантазии, может представлять любое место действия - квартиру Гарольда, комнатку Мод, церковь, кладбище, берег моря и т.д. В этом спектакле Житинкина редко услышишь полутона, нюансы и прочие "тонкие" вещи - здесь все откровенно, порой грубовато, актеры пишут не пастелью, но яркими, размашистыми мазками. Впрочем, не перегибая палку. И в этом безусловный лидер - Лариса Голубкина, мать Гарольда. Энергичная светская дама со звучным голосом - настоящий кладезь энергии. Благо ей есть куда ее направить - на "спасение" не вполне адекватного сыночка Гарольда (Анатолий Руденко), который и публику-то поначалу успевает как следует напугать. Лишь только открывается занавес, мы видим этого юнца, неспешно раскачивающегося в петле. Это потом уже выяснится, что он вообще большой любитель инсценировки самоубийств, для чего у него имеется разнообразный инвентарь - скелет в красных носках, отрубленная рука и тому подобные вещи. Всем этим очень удобно пугать интернет-невест (все трое - в виртуозно-комедийном исполнении Екатерины Климовой). (Продолжение ниже...)
tarmy: ...Так все и движется по замкнутому кругу: Гарольд чудит - мама ищет невест - те приходят и падают в обморок - Гарольд снова чудит. Но до поры, пока однажды на кладбище (Гарольд - еще и большой любитель похорон) он не встречает замечательную старушку, которая везет на тачке украденное где-то деревце, чтобы посадить его на погосте. Впрочем, назвать Мод - Касаткину старушкой весьма проблематично. Иногда актрисы играют ее этакой вечной девочкой, по недоразумению заключенной в зримую оболочку хорошо пожившей дамы. Людмила Касаткина, по счастью, этого избежала. Ее Мод - просто женщина без возраста, не желающая обрастать старческими привычками, но и не педалирующая юношескую прыть. Она крадет в зоопарке тюленя, бьет чечетку, забирается на дерево - и все это совершенно естественно, так что вопрос о возрасте просто не возникает. Но сосредоточиться на этом лишь озорстве режиссеру и актрисе, видимо, показалось мало. И во второй части спектакля все это дополняется трагической историей подлинной жизни Мод - со старыми фотографиями, концлагерным номером на руке, воспоминаниями об ушедших в мир иной близких. Мод - Касаткина становится более строгой, печальной. И быть может, именно эта глубина, а не только легкомысленное кокетство и привлекают молодого Гарольда - Руденко к этой весьма нестандартной женщине. Да так, что он уже готов надеть ей на палец обручальное кольцо. Финал этой истории сделан по рецептам традиционной мелодрамы, что, вероятно, идет слегка вразрез с более легким и энергичным настроем, стилем всей постановки. Умирающая Мод - Касаткина откинулась в кресле, рыдающий Гарольд - Руденко замер у ее ног. Без этой уступки "слезному" жанру вполне можно было бы обойтись, ведь главным героем спектакля все-таки была жизнь, а не столь красивая смерть. Ирина Алпатова, газета "Культура", № 4, 2006 г.
Ivolga: 2 месяца репетиций, когда ж текст учить? :)))
tarmy: Ivolga пишет: цитата2 месяца репетиций, когда ж текст учить? :))) В процессе...
Ivolga: ну, не впервой, и, надеюсь, не в последний (это я о пробелах в репликах наших звезд ненаглядных) :))) а ходить пока погодите, обкатается, запомнится и все хорошо сложится... :)) интересно, как Гамлет сложится :))) к Юбилею :)
Велюров: Ivolga Про Гамлета поподробней можно? Неужто Владимир Михалыч замахнулся на 95 летие?
полная версия страницы