Форум » Пресса о ЦАТРА » Та, которую не ждут » Ответить
Та, которую не ждут
tarmy: Спектакль о сложной женской судьбе – «Та, которую не ждут» Театр в форме звезды – Центральный академический театр Российской Армии – в новом году порадует своего зрителя несколькими премьерами. Сейчас там идут репетиции спектакля по пьесе Алехандро Касоны «Та, которую не ждут». Это не первое обращение труппы к творчеству испанского драматурга. Многие годы в репертуаре театра с успехом шла постановка по другой пьесе этого автора – «Деревья умирают стоя». Об одной из первых репетиций нового спектакля рассказывают «Новости культуры». Театр Российской Армии открыл 79-й сезон обновленным. Позади капитальный ремонт. В зрительном зале стало на пятьдесят мест больше. Сцена этого театра самая большая в Европе, и в этом сезоне на ней решено ставить классику: «Севильского цирюльника» Бомарше, «Учителя танцев» Лопе де Вега и «Чайку» Чехова. Первая из запланированных премьер – постановка по пьесе испанского драматурга Алехандро Касона. Режиссер Александр Бурдонский разбирает с актерами эпизод из пьесы под названием «Та, которую не ждут». Мелодраматичные коллизии, удивительные совпадения, душещипательные признания и непременный катарсис. Пьесы Касона – находка для репертуара. Они будто созданы, чтобы собирать полные залы. Двадцать лет подряд со сцены Театра Российской Армии не сходил спектакль по его пьесе «Деревья умирают стоя» с Ниной Сазоновой и Владимиром Зельдиным в главных ролях. Александр Бурдонский считает, что и современному зрителю пьесы Касоны нужны. «Театр в последнее время становится агрессивным, что, в общем-то, не всегда было ему свойственно. А в этой пьесе есть ясная, добрая мысль», – говорит режиссер. Александр Бурдонский умеет ставить спектакли про сложные женские судьбы. В «Той, которую не ждут» каждая женская роль – сложная судьба. После долгого перерыва на сцену выйдет Людмила Чурсина. Она сыграет роль Странницы. «Она возвращает этому дому радость бытия, учит ценить то, что творцом отпущено», – замечает народная артистка СССР. Вместе с народной артисткой Людмилой Чурсиной и другими заслуженными в постановке задействованы и совсем молодые актеры. Ведь в пьесе о доме и семье есть роли и для отцов, и для детей. Премьера запланирована на 2 марта. Телеканал "Культура", 11.01.09 г.
Ответов - 6
Велюров: Ну дай то бог..... Только слово" катарсис " чёто пугает немного.......
tarmy: Велюров пишет: Только слово" катарсис " чёто пугает немного....... Особенно рядом с Бурдонским
Паникер: Велюров пишет: Только слово" катарсис " чёто пугает немного....... Ага... главное, чтобы ещё снег в конце запустили, тогда уж точно...
tarmy: Берег утопленников Испанский драматург Алехандро Касона для российских театров - персона известная. Его пьеса "Деревья умирают стоя" шла в свое время в десятках отечественных коллективов, актрисы же старшего поколения получали возможность сыграть там бенефисные роли. Но на этом, кажется, наше знакомство с Касоной и закончилось. Меж тем в его творческой копилке осталось еще немало любопытных произведений. Название "Та, которую не ждут..." предложил Театр Армии. Оригинальный же вариант - "Утренняя фея". И однажды она уже появлялась на столичных подмостках - в начале 80-х в Малом театре ее поставил Борис Львов-Анохин с участием Руфины Нифонтовой и Ирины Печерниковой. Впрочем, спектаклем-долгожителем "Утренняя фея" не стала. Быть может, потому что сценический жанр некой национальной легенды оказывается куда как сложен для современной сцены. И даже не тематически, хотя так называемая "актуальность" у нас вновь стремительно выходит на передовые позиции. Сложно визуально воплотить тот или иной легендарный сюжет, найти для него и сценографический образ, и необходимую манеру актерской игры. Подобные попытки периодически случаются, но результатом их становятся то опереточно-бутафорские красивости, то напыщенная высокопарность исполнителей. Режиссер Александр Бурдонский, впрочем, знает толк в постановке зрелищных действ, унесенных от реалий современной действительности в иные времена и на далекие территории. Однако история "Той, которую не ждут..." оказалась сценически приглаженной и облагороженной. Деревянный испанский дом, кажется, выстроен художником Валерием Фоминым совсем недавно, хотя, вероятно, и по национальным канонам. Но он кажется слишком театральным, предназначенным прежде всего для того, чтобы в нем удобно было играть актерам. Впрочем, легенды, как известно, не имеют привязки к конкретному времени, да и не в нем суть. Суть в самой истории Дома, который превратился в склеп, после того как несколько лет назад погибла одна из дочерей, Анжелика. И Мать (Анна Глазкова) свято выдерживает этот затянувшийся траур, не желая слышать банальных речей о том, что "жизнь продолжается". Не слышит слов мудрого Деда (Леон Кукулян), служанки Тельбы (Валентина Асланова), в свое время похоронившей семерых сыновей, зятя Мартина (Сергей Смирнов), смеха оставшейся детской троицы. Пока не является в этот холодный дом некая Странница... В роли Странницы - Людмила Чурсина, одна из корифеев этой сцены, не так часто, впрочем, на нее выходящая. И даже для столь опытной актрисы эта роль оказалась безмерно сложной. Ведь второе, никем не называемое имя этой Странницы - Смерть. Она является к людям в черные дни и непременно уводит с собой кого-то. Но и у драматурга, и у актрисы эта Странница представлена отнюдь не мрачной потусторонней сущностью. Здесь главное - парадоксальное сосуществование в одном лице существа, уносящего жизнь, и Женщины, эту жизнь дающей. И вторая ипостась на сцене, кажется, побеждает. Странница - Чурсина легко находит общий язык с детьми, включается в их нехитрые игры и вот уже пускается в пляс вместе со всеми. Открыться же в своих трагических монологах может лишь Деду - Кукуляну, единственному из живых понявшему, кто же она такая. В этом спектакле немало сюжетных загадок, обманок, подмен. Вот спасенная Мартином - Смирновым юная утопленница Адела (Ольга Герасимова) постепенно занимает место умершей Анжелики. И всем уже начинает казаться, что это - ее новое воплощение. Вот под покровом темноты в дом тайно является сама Анжелика, которая, как оказалось, всего-то сбежала с любовником. Грубое, опустившееся существо с хриплым голосом столь контрастно противопоставлено памяти об умершей юной деве-ангеле, что бедной Анжелике ничего не остается, как вновь отправиться к реке, чтобы теперь уж остаться там навсегда. Нельзя, впрочем, сказать, чтобы все актеры до мелочей прониклись легендарным сюжетом. Нет, зачастую на сцене ЦАТРА играется обычная фольклорная история - с народными танцами, испанскими романсами и прочими вполне предсказуемыми вещами. История красочная, но холодноватая, увлекающая разве что сюжетными загадками. Здесь, по счастью, почти нет "легендарной" декламационности и многозначительности. Но нет и единого, строгого в своей цельности стиля. Это же, как уже говорилось, непросто. К тому же и продолжительность спектакля, растянувшегося едва ли не четыре часа, мало чем оправдана. Право слово, сконцентрировавшись и сгруппировавшись, избавившись от многочисленных фольклорных забав, этот материал Касоны мог бы прозвучать и посильнее, да и поэмоциональнее. История-то хороша сама по себе. Хотя, возможно, свои необходимые коррективы внесет время, а подскажет их живая и человеческая зрительская реакция. Ольга Смирнова, газета "Культура", №11, 19-25 марта 2009 года
tarmy: tarmy пишет: К тому же и продолжительность спектакля, растянувшегося едва ли не четыре часа, мало чем оправдана. Враки, чуть больше, чем на три часа!
tarmy: А, может быть, надо ждать?.. На Малой сцене Центрального академического Театра Российской Армии Александр Бурдонский поставил пьесу Алехандро Касоны «Утренняя Фея». Это уже не первое обращение режиссера к творчеству замечательного испанского драматурга ХХ века – много лет назад Александр Бурдонский поставил спектакль «Деревья умирают стоя» с Ниной Сазоновой и Владимиром Зельдиным в главных ролях, и очень долго не сходил со сцены этот печальный и светлый спектакль, вызывая любовь и поклонение зрителей. И вот теперь Бурдонский обратился к пьесе не менее известной, но имеющей в нашей стране более скудную историю, нежели «Деревья умирают стоя». Четверть века назад «Утренняя Фея» была поставлена на сцене Малого театра Борисом Львовым-Анохиным. Спектакль тот помнится как сильный, яркий, но почему-то достаточно светлый. Александр Бурдонский же прочитал эту испанскую легенду совершенно иначе – не говоря уже об изысканной красоте спектакля, чему немало способствует изумительная сценография Валерия Фомина, костюмы Андрея Климова и балетмейстерская работа Ольги Каплуновой; здесь дело не в свете и обнадеживающей ноте финала, здесь речь идет о вещах принципиально иных, требующих нашего включения в происходящее, наших чувств и мыслей, уводящих в собственное прошлое, в собственную жизнь. Видя и зная многие спектакли Александра Бурдонского, я, пожалуй, могу с полным правом сказать, что этот - едва ли не самый сильный и самый личностный из всего, что довелось видеть в разное время на протяжении нескольких десятилетий. Потому что в нем отчетливо слышится стремление рассчитаться с прошлым. Если помните, целый значительный пласт польской послевоенной литературы носил почти официально это название – «расчеты с прошлым». Это было связано с тем, что писатели, представлявшие это направление, пытались трезво осмыслить все, что произошло со страной и с ними за годы Второй мировой войны и пересмотреть если не свои идеалы, то, по крайней мере, «кладовую памяти», где все скопилось бессистемно и болезненно остро. Для Александра Бурдонского таким материалом становится испанская пьеса, название которой режиссер сознательно меняет – перед нами не «Утренняя Фея», а «Та, которую не ждут…». Не ждут нигде и никогда, потому что это - Смерть, и только ей дано расставить все необходимые акценты, разгадать все загадки и тайны, успокоить и внести в жизнь гармонию. Даже если она и нарушает эту гармонию, уводя за собой того или иного человека. Только ей одной ведомо, какая великая ценность – Жизнь. Жизнь, перед которой меркнут со временем все потери и утраты… Память бывает почти всегда светлой и чистой, к тому же с годами она имеет обыкновение очищаться от всего и начать править человеком - его поступками, словами, самим образом существования. Из нее уходит все то, о чем не хочется помнить, и она наполняет душу тихим очарованием былого. И тем самым истребляет живую, полноценную жизнь. Спектаклю предпослан многозначный эпиграф из Поля Верлена: «Как святы замыслы твои, Господь, - и как непостижимы!», и весь замысел Александра Бурдонского подчинен жесткой логике этих слов. Именно так и происходит в простой деревенской семье, где четыре года назад утонула старшая дочь Анжелика, едва успевшая выйти замуж. Жизнь словно закончилась для всех в этот момент – ее мать (Анна Глазкова) думает только о ней, не позволяя троим оставшимся у нее детям ходить в школу, потому что для этого надо переходить реку. Она сидит, глядя на горящие свечи, и рассуждает только о том, как страшно, когда у человека нет могилы в земле и нельзя прийти и поплакать на ней – ведь тело девушки так и не нашли в воде возле омута. Дед Анжелики (Леон Кукулян) пытается хоть как-то наладить жизнь в доме, но тоже не способен забыть и не предаваться постоянной скорби. Муж Анжелики Мартин (Сергей Смирнов) молчалив и агрессивен, словно скрывает какую-то постыдную тайну (позже мы узнаем, что так и есть на самом деле). Служанка Тельба (Валентина Асланова) изо всех сил пытается заставить мать жить, напоминая ей о своем неизбывном горе – в шахте засыпало семерых ее сыновей… В этом доме никто не живет – все подчинено памяти и скорби; за четыре прошедших года Анжелика не только для своей семьи, но и для всей деревни превратилась в ангела, о ней помнят только самое доброе и светлое. Все, кроме Мартина, который знает: его молодая жена не утонула, а сбежала через три дня после свадьбы с человеком, с которым познакомилась незадолго до того в городе. А потому его память иная – она окрашена болью и обидой, которые он не может преодолеть. И вот в одну прекрасную (или ужасную) ночь Мартин спасает утопающую девушку, решившую свести счеты с жизнью. Адела (Ольга Герасимова) оказывается для этой погибающей семьи подлинным спасением – спустя несколько месяцев она чувствует себя здесь дочерью, внучкой, сестрой, она влюблена в Мартина, она носит наряды Анжелики по приказу матери, ожившей, словно проснувшейся от своего горя (Анна Глазкова играет этот переход очень выразительно). Аделу полюбила вся деревня, жизнь в доме стала совершенно иной, но… лишь дед знает, что в день праздника Иоанна Крестителя за ней придет Смерть, чтобы увести девушку за собой… Одна из особенностей пьесы Алехандро Касоны, подчеркнутая и особо выделенная Александром Бурдонским, заключена в том, что Смерть – это отнюдь не безучастная ко всему и всем старуха с косой, а Странница, ведающая все тайны Жизни – ее сладость, ее счастье, ее краткость. Людмила Чурсина играет свою героиню очень скупо по выразительным средствам, но предельно напряженно и захватывающе – эта Смерть справедлива, она не будет хватать всех без разбора. Она узнает тайну Анжелики и окажется одна в тот самый момент, когда девушка, многое пережив за эти четыре года, появится в доме и захочет все восстановить. Смерть будет говорить с ней спокойно и просто, раскрывая перед Анжеликой таинство Жизни, в которой девушке уже нет места, потому что нельзя вернуться туда, куда возврата нет, где ты уже заменена для всех другой девушкой, пережившей то, что Судьбой уготовано было для Анжелики. И, прикрыв плечи девушки просторным своим серым рукавом, Смерть уведет ее туда, к омуту… И восстановится гармония. И память перестанет тревожить и мучить окружающих, превратившись для них в светлое и неистребляющее чувство. И матери прибегут сообщить, что тело Анжелики найдено возле омута таким, словно она не пролежала четыре года в воде. И уйдет из этого дома Смерть, потому что ей есть, с кем вернуться туда, в далекую обитель, где не люди, а души существуют в своем мире. И мы уйдем из театра с ощущением, что жизнь продолжается, несмотря на наши потери, что Смерть примиряет, восстанавливая такую жестокую, но такую необходимую гармонию. Гармонию ли? Да… как бы ни было это горько. Память не должна убивать, не должна прекращать течение жизни – она может озарить ее неярким светом, который будет помогать жить, а не звать в небытие. И, может быть, не надо бояться смерти, если своим уходом мы заслоним кого-то?.. Спектакль Александра Бурдонского – мучительный, пожалуй, самый эмоционально захватывающий из всех его спектаклей, потому что его надо, просто необходимо прожить вместе со всеми, кто рассказал нам эту историю… Наталья Старосельская, журнал "Страстной бульвар, 10", №8, 2009 г.
полная версия страницы