Форум » Пресса о ЦАТРА » Рецензии на "Танцы с учителем" » Ответить

Рецензии на "Танцы с учителем"

tarmy: Владимир Зельдин вновь учит танцам На прошлой неделе Владимира Зельдина поздравляли с юбилеем. А теперь его можно поздравить с премьерой, приуроченной к 95-летию актера. Спектакль называется "Танцы с Учителем". Понятно, что сочинение Юлия Гусмана и Исаака Фридберга не выдерживает никакого сравнения с пьесой Лопе де Вега "Учитель танцев", прославившей имя Владимира Зельдина. Но ход придуман изящный: Зельдин восстанавливает с молодыми актерами постановку 1946 года. К сожалению, на сюжетный шампур насадили всякой мишуры. И вышла романтическая оболочка с "капустной" начинкой. Тут вам и театральное закулисье с ленивыми, расхристанными и самовлюбленными актерами, тут и проблемы директора театра с вечной необходимостью добывать деньги на ремонт и ублажать сериальное дарование, на котором держится театральная касса. Тут и всякие колкости в адрес собратьев по цеху: досталось оперным режиссерам, в спектаклях которых Онегин и Ленский выясняют отношения кулаками, и актуально-матерным драматургам, и режиссерам-интерпретаторам, превратившим чеховских трех сестер в лесбиянок, и драматургу, взявшемуся дописывать пьесы классика, и критикам, защищающим все это безобразие. Специалисты могу расшифровать некоторые намеки, но фамилии подлинных виновников не названы, и сатира кажется беззубой. Намечена и мелодраматическая коллизия: молодая актриса отравилась от того, что ее, беременную, бросил любимый. По сценарию, Владимир Зельдин приходит в больницу, поет для своей молодой коллеги романс и тем самым выводит ее из комы (ну, это метафора волшебной силы искусства). Он же назначает несчастную девушку на главную роль, а ее неверного возлюбленного - на роль Учителя танцев. И понятно, что, проживая историю своих героев, они помирятся и обретут счастье не только на сцене, но и в жизни. Но, сколь бы шаткой не казалась вся эта конструкция, следует признать: самим фактом появления Владимира Зельдина в новом спектакле мы обязаны Юлию Гусману. Зельдин танцует и поет, он учит артистов старинным манерам (глядя на его собственную осанку, хочется немедленно бросить все и пойти к нему в обучение), он рассказывает про свою жизнь своими словами: про то, как совсем маленьким чуть не погиб в воде, как чуть не умер от страшного гриппа в 9 лет, о том, что папа и мама ушли совсем молодыми. Зельдин не говорит прямо, что его хранит любовь к театру; зрители сами приходят к такому выводу. Владимир Зельдин царит на сцене. А вместе с ним царит на сцене прекрасный старинный театр - театр как служение возвышающему душу обману. М.Тимашева, радио "Свобода", 16.02.2010 г. Праздничное закулисье Народный артист Советского Союза Владимир Зельдин отметил свое 95-летие новой ролью — он сыграл самого себя в новом спектакле "Танцы с учителем", поставленном Юлием Гусманом на большой сцене Театра российской армии. Владимир Зельдин не вышел, а, правильнее будет сказать, выбежал на сцену перед еще закрытым занавесом — и в кои-то веки забитый до отказа безразмерный зал Театра армии зашелся в стоячей овации. Господин Зельдин остановил аплодисменты решительным жестом — и один взмах его руки уже сделал бы вечер прекрасным: этому удивительному и в высшей степени достойному человеку вовсе не нужно, чтобы его поощряли овацией за одно то, что он в 95 лет крепко держится на ногах и осмысленно общается с окружающим миром. В такой реакции всегда есть что-то жестокое и унизительное — вроде как диковинку выставляют напоказ, а плебс знай себе радуется: ух ты, а он (-а), оказывается, еще шевелится. Так вот, Владимир Зельдин совершенно не хочет быть экспонатом, он, как и положено артисту, хочет играть новые роли — поэтому в Театре армии сочинили для юбиляра спектакль "Танцы с учителем". Впрочем, определить, где в этом спектакле действующее лицо, а где исполнитель роли, довольно непросто. Владимир Михайлович Зельдин играет старого народного артиста Владимира Михайловича Неделина, который в родном Театре армии решается восстановить легендарный спектакль "Учитель танцев", сыгранный им на протяжении нескольких давно минувших десятилетий более тысячи раз. (Даже далекие от театра люди знают, что Альдемаро в спектакле "Учитель танцев" — самая знаменитая роль Владимира Зельдина.) Неделин уверен, что сегодня, как и в середине прошлого века, людям нужен в театре праздник, причем тот же самый, что и тогда. Уже в начале репетиций ветеран-романтик сталкивается с проблемами: артисты не понимают, зачем восстанавливать "это старье", и саботируют репетиции, директор театра вроде бы за, но больше озабочен кассой, заботливая жена Неделина Ива (говорят, не только ее имя, но и сценический образ созвучен реальной супруге Владимира Зельдина) поначалу во всем поддерживает мэтра и даже помогает на репетициях, но потом тоже перестает его понимать, так что Неделин, помянув Льва Толстого и отказавшись от любимых котлет, уходит из дома и переселяется в театр, ночует в гримерке (хочется надеяться, что это уже чистый вымысел драматургов) и репетирует целыми днями... Сценки из закулисной жизни прослоены танцевальными дивертисментами на тему все того же "Учителя танцев". Они поставлены не кем-нибудь, а Владимиром Васильевым, и исполняются артистами Большого театра. Танцуют они на выстроенной в глубине самой большой сцены Европы еще одной сцене. В первом акте она похожа на склад закулисного барахла, зато во второй части спектакля взору изумленной публики открывается огромный макет фасада Театра армии. Абзац изъят при цитировании администрацией данного форума с связи с наличием в нем оскорблений в адрес ЦАТРА Абзац изъят при цитировании администрацией данного форума с связи с налием в нем оскорблений в адрес ЦАТРА Ветеран настолько энергичен на сцене, что хочется сказать что-нибудь на сугубо молодежном сленге: Владимиру Зельдину — респект и уважуха. У него прямая осанка, обходительные манеры аристократа, сильный голос, живые глаза, он поет и танцует, он остроумен и заразителен. Работа, которую время совершает над актерами его амплуа, амплуа романтического героя, героя-любовника, особенно жестока. Почему именно ему был сделан такой подарок, почему для него было сделано исключение, не знает, конечно, и он сам — и монолог Неделина о том, как мог утонуть в детстве, как едва не умер от дифтерита, а вот прожил уже почти столько же, сколько его умершие довольно молодыми мать и отец, вместе взятые,— этот монолог героя "Танцев с учителем", конечно, принадлежит самому Владимиру Михайловичу Зельдину. Он едва ли не единственный (и, может быть, последний) человек, который имеет право на такую вот философию творчества: "Чтобы заставить тысячу человек в зале заплакать, нужно выплакать их слезы, чтобы заставить тысячу человек засмеяться, нужно собрать в себе тысячу улыбок". Р.Должанский, газета "Коммерсантъ", 15.02.2010 г. P.S. Судя по истерике г-на Должанского авторы спектакля попали в яблочко, что уже говорит об удаче постановки!

Ответов - 5

tarmy: 95-летие Владимир Зельдин встретил в танце Народный артист Советского Союза Владимир Зельдин отметил своё 95-летие новой ролью ПО ЛЕГЕНДЕ один мхатовский корифей в 90 лет подал заявление об уходе с формулировкой «в связи с отсутствием перспектив». Владимиру Зельдину девяносто пять, но на отсутствие перспектив жаловаться не приходится. 95-летие актер встречает премьерой, где играет практически самого себя. Итак, Владимир Михайлович Неделин решает войти дважды в одну и ту же реку и возродить легендарного «Учителя танцев». Разве что актерская братия ему досталась сегодняшняя – необразованная (даже Лопе нашего де Вегу не знают), манерам не обученная, носить кринолины и прожигать любовным взглядом пустое пространство не способная, спинами сутулая, глазами тусклая, на сериалах исхалтурившаяся или деморализованная бездельем. Репетируя спектакль, артист Неделин пройдет все круги театрального ада. Тут тебе и забастовки артистов, неверие директора, старого друга (Федор Чеханков), назойливая забота жены Ивы Григорьевны (Ольга Богданова), ночевки в гримерной, любовная драма исполнительницы главной роли с отравлением, комой, беременностью и превращением из гадкого утенка в прекрасного лебедя. До кучи надо добавить вечные халтуры исполнителя главной роли, который опоздал даже на первый выход в премьере и объяснялся со своим режиссером стихами прямо на сцене (оба – в костюмах Альдемаро). На сцене выстроили макет Театра армии почти в натуральную величину. На его ступенях артисты Большого театра исполняют хореографический «конспект» «Учителя танцев» в постановке Владимира Васильева. И эти небольшие вставки под музыку Крейна становятся настоящими отдушинами в пародии на театр. Все же балет – честное искусство (Владимир Михайлович не зря так любил его всю жизнь и даже поступил было в хореографическое училище, если бы не вмешательство отца). Весь этот драматургический винегрет от Юлия Гусмана и Исаака Фридберга густо приправлен мизантропией, повод для которой в театральной среде найдется всегда. Достается и новомодным «режиссЭрам», и театральной критике, и братьям Пресняковым, и Дмитрию Чернякову. И лишь один момент становится по-настоящему пронзительным, когда старейшина российской сцены, отбросив чужой текст, говорит свой – про то, как чуть не погиб в детстве под колесами парохода, чуть не умер от дифтерита, чуть не оказался членом семьи врага народа (сталинское колесо прошло по семье родного дяди, а Зельдины почему-то выжили). Про то, что, видимо, еще не все доделал на этой земле, если Господь по-прежнему хранит его жизнь… «Учителя танцев», которого в нашей стране еще не ставили, часто репетировали по ночам – далеко не все верили в успех «мелодраматичной испанщины». Владимира Зельдина почти случайно пригласили из Театра транспорта на роль обедневшего дворянина, влюбленного в знатную красавицу. Испанские танцы с дивными названиями – павана, тарантелла, гаюмбо, зорондо, аморозо, болеро – репетировал сам Владимир Бурмейстер, находящийся на пике славы. Послевоенная публика, истосковавшаяся по красивой любви, приняла «испанщину» на ура. «Учителя танцев» Владимир Зельдин играл сорок один год, сыграл около двух тысяч раз. В день спектакля после двух часов не позволял себе даже воды, чтобы не садился голос. И только в пятьдесят три впервые решился «заболеть», чтобы передать роль Альдемаро молодому Федору Чеханкову. Репетиции вводов стали первой и последней режиссерской работой Зельдина. Последний раз он сыграл роль Альдемаро в шестьдесят лет, уверяя, что ничуть не устал от нее. П.Константинов, газета "Вечерняя Москва", 17.02.2010 г.

tarmy: В честь Зельдина Юбилейный спектакль войдет в репертуар Театра Российской армии Говоря о праздновании 95-летия народного артиста СССР Владимира Михайловича Зельдина, надо решительно отделить зерна от плевел, то есть чествование от юбилейного спектакля, который поставил Юлий Гусман. Итак, о спектакле по пьесе, которую Гусман написал в соавторстве с Исааком Фридбергом. В программке и Гусман, и Фридберг представлены людьми, внесшими выдающийся вклад в отечественную и мировую культуру, однако для многих театралов второе имя стало новым. Запоминать его нет никакого желания. По сюжету, герой, народный артист Владимир Михайлович Неделин, много лет прослуживший в Театре Армии, теперь должен возобновить спектакль, сделавший ему славу, «Учитель танцев». Жену героя зовут, как и супругу Зельдина, Иветтой... Зная Гусмана, его манеру шутить, трудно усомниться в том, что авторы пьесы не чувствовали заложенных в текст двусмысленностей. Но в связи с Зельдиным такого рода юмор явно некстати. Коротко говоря: на слух пьеса воспринималась бессовестно неталантливой, складывалось впечатление, что и соавторы, и постановщик считают зрителей театра людьми недалекими и не очень умными. Но Зельдин, бодрый, артистичный, вечный аристократ, и тут искупал почти все несуразности сюжета. Последовавший за трехчасовым спектаклем юбилейный вечер был совершенно беспрецедентным. Под стать юбиляру! Юрий Лужков читал свои стихи (многих юбилей Зельдина вдохновил на стихи, но стихи Лужкова были выше многих прочитанных следом), пел дуэтом с Иосифом Кобзоном (кажется, и голос московскому мэру ставили профессионалы). Кроме того, Ю.М. не упустил случая поблагодарить Зельдина за то, что тот в «Свинарке и пастухе» символизировал великую дружбу, какая и должна скреплять разные народы в столице нашей великой родины. От Большого театра была сцена из балета Владимира Васильева «Анюта», от Малого поздравляли Юрий Соломин и Элина Быстрицкая (пожалуй, лишь «великий друг» Зельдин только и мог их снова подружить и заставить выйти вместе!). Зельдин любит собак, поэтому от Цирка на Цветном поздравляли дрессированные собачки, затем на сцену вышел юный гимнаст... Почти без перерывов и не реагируя на призывы ведущего Федора Чеханкова, Зельдин принимал поздравления стоя. И труппа тоже стояла! Актер живо реагировал на все шутки, а за гимнастом последовал за кулисы, чтобы надписать программку и подарить цветы. Он был не принимающим поздравления дряхлым стариком, а главным героем на сцене. Одним из самых неожиданных и замечательных стало поздравление Владимира Машкова и Леонида Ярмольника, которые «от маленького театра» вышли поздравлять большого актера и подарили ему кукол Дон Кихота и Санчо. Банкет, по свидетельству тех, кто досидел до конца, затянулся до четырех утра. Г.Заславский, "Независимая газета", 18.02.2010 г.

tarmy: tarmy пишет: авторы пьесы не чувствовали заложенных в текст двусмысленностей. В чем, интересно, эти двусмысленности, по версии г-на Заславского, выражаются? tarmy пишет: зрителей театра людьми недалекими и не очень умными Да, невысокого о себе критик мнения. tarmy пишет: Юрий Соломин и Элина Быстрицкая (пожалуй, лишь «великий друг» Зельдин только и мог их снова подружить и заставить выйти вместе! А Юрий Мефодьевич и Элина Авраамовна были в ссоре? tarmy пишет: И труппа тоже стояла! Вот это, кстати, было самым неудачным и непродуманным моментом, поскольку стоять актерам на сцене пришлось довольно продолжительное время. Ну, молодые, конечно, постоят, а, простите, почему режиссер чествования не подумал о Петрове и Пастухове. Если Петров держался бодро, то вот Николая Исааковича в конце концом А.Горячев увел со сцены и посадил в зал, т.к. стоять тот уже больше не мог.


tarmy: Рыцарство вне возраста Владимир Зельдин: "Танцы с Учителем" Традиция писать пьесы для конкретного актера у нас, увы, канула в Лету. Между тем достойные этого артисты в нашем театральном отечестве еще отнюдь не перевелись. И Владимир Михайлович Зельдин в этом ряду, безусловно, один из первых. Неслучайно в свое время Григорий Горин написал "того самого Мюнхгаузена" именно в расчете на индивидуальность Зельдина, которому абсолютно впору пришелся этот восторженный оптимист, элегантный шутник и ироничный правдолюбец, еще и с легкостью демонстрировавший изумленной публике едва ли не акробатическое мастерство. Но если в "Комической фантазии" драматург, создавая характер персонажа, лишь учитывал творческие данные артиста, то в "Танцах с Учителем", сочиненных специально для актера к его 95-летию, авторы (Юлий Гусман, Исаак Фридберг) не скрывают того, что главный герой впрямую списан с самого исполнителя. В "спектакле-посвящении" возникает своеобразная половинчатая игра, по правилам которой на сцене живет некий Неделин, но при этом ни у кого не возникает сомнений в том, что перед нами тот самый Владимир Михайлович, существующий в предлагаемых обстоятельствах придуманной, но и вполне узнаваемой закулисной истории. По жанру сценическое действо (режиссер Юлий Гусман) представляет собой мемуарно-биографический портрет великого артиста на фоне кризисных явлений современной театральной реальности, представленных в несколько плакатной, публицистической манере. Истинный романтик сцены, мечтающий возродить легендарный спектакль, сталкивается с циничным сопротивлением продвинутой части молодежи, суетным прагматизмом сериальной звезды и коммерческими законами кассы. Однако, несмотря на то, что единомышленники Мастера поначалу оказываются в меньшинстве, высокое искусство в итоге побеждает мелочные страсти, и торжествует Его Величество Театр. Между тем достаточно схематично выстроенная сценическая история воспринимается скорее как своеобразная канва для основного сюжета - реальной биографии Человека и Артиста, органично соединяющего блистательную жизнь в искусстве с искусством достойно жить. Оттого совсем не кажутся пафосными произносимые им высокие слова о театре, куда люди идут за красотой, поэзией и мечтой. И не звучат нравоучительно в устах человека, являющегося эталоном профессионального мастерства и творческого долголетия, горькие сожаления о том, что сегодня "все разрешено", и сценический успех заранее обеспечен тем, кто лихо меняет ориентацию чеховских трех сестер или превращает героев плаща и шпаги в братков, устраивающих разборки на кладбище. В подобный контекст и впрямь уже непросто вписать сдержанное достоинство зельдинского профессора Серебрякова или трогательную деликатность его "последнего пылко влюбленного". Но рыцарь театра, к коим, безусловно, принадлежит и герой нового спектакля, просто не может не вступить в этот неравный бой и отказаться от прекрасной мечты, воплотившейся в его воображении в танцевальную фантазию. Лейтмотивом премьерной постановки становятся вариации на темы "Учителя танцев", исполняемые артистами Большого театра на фоне огромного задника, изображающего фасад Театра Российской Армии (балетмейстер-постановщик Владимир Васильев). Однако эти вставные номера не только тематически перекликаются со знаменитым спектаклем, экранные фрагменты которого являются прологом к основному действию, но и напоминают о том, что поныне пластичный и музыкальный Зельдин когда-то мечтал о хореографическом училище. Разумеется, и в новом спектакле артист не обманывает ожидания публики, как всегда, встречающей овациями и страстный романс, и легендарное болеро, и удалую цыганочку. Такими же аплодисментами сопровождали зрители и искрометный испанский танец его доброго, заботливого сеньора Фернандо в постановке "Деревья умирают стоя", и зажигательную пляску грузинского князя Пантиашвили в "Хануме", наверняка вспоминая при этом самого знаменитого зельдинского героя в фильме "Свинарка и пастух". Так и по сей день зал взрывается овациями, когда в финальной сцене спектакля "Приглашение в замок" пускается в отчаянно веселый перепляс его Мессершман или изящно кружится в вальсе с юной Зинаидой наивно мечтательный и неувядаемо жизнелюбивый князь К. из "Дядюшкиного сна". Танец Зельдина - словно своеобразное продолжение образа жизни человека, забывающего о возрасте и существующего в стремительном ритме вечного движения. Подтянутость и безупречная элегантность, обязательность и строгая самодисциплина органичны для него везде, где бы он ни появлялся - на сборе труппы, чьем-то юбилее или на встрече в Доме актера. И никакая гламурная мода не может заставить Владимира Михайловича изменить своему стилю и вкусу. Когда в новом спектакле герой Зельдина пытается обучить молодых актеров правильной осанке, особенно бросается в глаза его собственное умение неизменно "держать спину". А потому разве можно было усомниться в благородных манерах его "синьора из общества", не оценить французский шарм Жоржа в "Ужасных родителях" или не восхититься элегантной галантностью английского аристократа Честерфильда в "Загнанной лошади". Но, пожалуй, наиболее созвучные для себя черты актер находит в романтическом испанском характере. Ведь сколь темпераментен и пылок был его юный Альдемаро, столь же страстен и восторженно азартен мудрый идеалист из Ламанчи. И в новой работе, позволившей вспомнить многие сыгранные им роли, Владимир Зельдин продолжает свою главную тему - тему несгибаемого донкихотства, верного рыцарства и благородного служения Прекрасной Даме, Истине, Театру. М.Гаевская, газета "Культура", №6, 18.02.-03.03.2010 г.

tarmy: Почему я живу? Спектакль-посвящение «Танцы с учителем» Огромный тяжелый занавес сцены Театра Армии как экран кинотеатра. В зал торопятся последние опаздывающие зрители. На экране в это время идет легендарный «Учитель танцев» 1946 года по пьесе Лопе де Вега. Владимир Зельдин выходил в роли Альдемаро в этом спектакле 1000 раз. Ни разу не заболев. Ни разу не сорвав спектакль. Феномен? Этим словом Владимира Михайловича стали именовать позже. Время шло, а Зельдин почему-то не старел. Глаза – блестели. Голос – не утихал. Движения – оставались уверенными. Журналисты всерьез в многочисленных интервью стали выведывать секрет его молодости. Владимир Михайлович покорно объяснял, мол, всю жизнь не пил, не курил, спортом занимался. И что, все? Погас киноэкран. Зельдин вышел на авансцену. Зал встал. И партер, и балкон. Событие. Впервые в истории российского театра актер играет спектакль в день своего 95-летнего юбилея. Так! Подумалось: а дальше Зельдину можно ничего и не делать. Физически крепок, с хорошей памятью. Уникум. Но Зельдин поднял руки над головой и сказал: «Мое любимое болеро могу, как прежде, станцевать». И станцевал. Можно ли войти в одну реку дважды? Когда-то Владимир Зельдин сказал, что мечтает воссоздать легендарный спектакль «Учитель танцев» полувековой давности. Сюжет «Танцев с учителем» – об этом. В новом спектакле на наших глазах, на сцене Зельдин репетирует пьесу Лопе де Вега с молодыми актерами. Учит романтике и благородству – полинявшим ценностям прошлого. Артисты, знамо дело, сопротивляются нафталиновым лозунгам о любви, дружбе, чести, отваге. Пока актеры выясняют отношения (мол, халтурки в сериалах, склоки в гримерках, суета жизни, все обмельчало – какие тут тарантеллы да паваны?!), где-то в глубине сцены в лучах красно-голубых прожекторов исполняются роскошные танцы (балетмейстер-постановщик Владимир Васильев). Подумалось: как все сложно. Перегружено. Режиссер спектакля Юлий Гусман явно хотел избежать традиционных поздравлений (стол на сцене – юбиляр в кресле – чиновники с подарками), хотел вписать Зельдина в сегодняшний живой театр. Но Зельдин вываливается и выламывается из пьесы. Он говорит не с нашими интонациями. Он садится на стул не с нашей осанкой. Он смотрит на зрителя с серьезным лицом, глаза в одну точку. Космическая мудрость. Последний из могикан. Крупная личность. Его монологи о жизни – не набор назидательных заповедей, а перечень вопросов: «В детстве я тонул в Волге, но выплыл. В 9 лет смертельно заболел дифтеритом – но выжил. Почему? В 1937-ом году нашу семью не тронули. В 1941-ом меня мобилизовали на фронт, из моих товарищей уцелели единицы. Мне дали бронь и спасли. Зачем? Мой папа умер в 52 года, а мама – в 47 лет. А я… я прожил почти две жизни. Почему? Если Бог хранит меня – значит, я еще не все сделал». Зал взрывается аплодисментами. Сегодня все так перемешалось, перевернулось, пришла эпоха мнимых ценностей. Что важно в жизни? Что нет? Зельдин – единственный, кто тянет к нам ниточку от поколения, в котором был стержень. Поколения-камертона. Открытости, добра, света. Поколения, которое точно знало: «Чтобы заставить тысячу человек в зале заплакать, нужно выплакать их слезы, чтобы заставить тысячу человек засмеяться, нужно собрать в себе тысячу улыбок». Может быть, секрет долголетия Зельдина – в его какой-то особой уникальной совестливости? Перед спектаклем зашли в гримерку. «Моя биография гораздо богаче любой пьесы, – улыбается Зельдин. – Революция, гражданская война, нэп, колхозы, индустриализация, война… Вдумайтесь. Я родился в 1915 году!.. Чем буду удивлять сегодня? Мне 95 лет, я выйду на сцену и буду играть спектакль (стучит по столу). Никто до меня этого не делал. Вот так, деточки мои дорогие. Юбилей – это катастрофа с привкусом праздника…Чего я хочу от жизни? Работать, работать, работать на свою Россию. Я счастлив. Все». Владимир Михайлович вскакивает со стула и добавляет: «Как я хорошо сказал…» А.Мягченков, ж-л "Театрал", март 2010 г.



полная версия страницы